Молодых дворян уклонявшиеся от обучения петр 1 лишал

Комментарии ()

начальные монахи во многие роскоши впадоша». В указе 1724 года Петр тоже считал, что большая часть монахов «тунеядцы суть», ибо ведут праздную жизнь и заботятся только о себе, в то время как до пострижения они были «троеданниками: то есть дому своему, государству и помещику».

Монастырям сначала было запрещено покупать и менять земли, а затем их лишили права распоряжаться доходами с вотчин, монашествующих посадили на скудный паек, одинаковый для владык и рядовой братии, им запретили держать в кельях бумагу и чернила. «Для пользы вечной и временной людям» монахи и монахини должны были заниматься «художествами»: столярным делом, иконописанием, прядением, шитьем, плетением кружев и прочим, «что не противно монашеству». Главное новшество состояло в том, что на монастыри возлагалась обязанность содержать за счет своих доходов увечных и дряхлых солдат и офицеров, а также училища. Вводя эти новшества, Петр рассуждал: «Наши монахи зажирели. Врата к небеси — вера, пост и молитва. Я очищу им путь к раю хлебом и водою, а не стерлядями и вином».

Смысл изменений в укладе жизни монашествующей братии и в хозяйственной деятельности монастырей состоял в использовании монастырских доходов для нужд государства. Жизнь в «беспечалии» черного духовенства означала, как видим, реальное ухудшение его положения. Недаром это духовенство не принимало преобразований и осуждало деятельность Петра.

Изменилось положение и белого духовенства. Приходские священники не могли успешно выполнять роль духовных пастырей, пребывая в темноте и невежестве. Отсюда указы, предписывавшие детям попов и дьяконов учиться в греческой и латинской школах, а также запрещение занимать «отцовы места» необученным детям. Один из указов предусматривал даже принудительное обучение: «А которые в учении быть не похотят, тех имать в школы неволею, и учить их к надежде лучшего священства».

Характерно, что Петр расширил обязанности и дворянства.

Во времена Петра праздную жизнь дворян в усадьбах заменила полная опасностей служба в полках и на кораблях, находившихся на театре военных действий, где надо было штурмовать крепости, участвовать в сражениях с великолепно вымуштрованной армией шведского короля. Дворянину пришлось облачиться в офицерский мундир и нести беспокойную службу в казармах и канцеляриях, которую он считал столь же обременительной, как и разорительной, ибо барское хозяйство оставалось без присмотра.

Многие дворяне стремились уклониться от службы, как и от выполнения другой обязанности, введенной Петром, — обязанности учиться.

Учебные заведения, организованные Петром, напоминали казарму, а учащиеся — рекрутов. Контингент учащихся школ и академий, выпускавших специалистов высшей квалификации, комплектовался из дворянских недорослей принудительно. Имея в виду Морскую академию, современник отметил, что «в обширной России не было ни одной знатной фамилии, которая бы не обязалась выслать в эту академию сына или другого родственника от 10- до 18-летнего возраста». В инструкции для Морской академии, учрежденной в 1715 году, есть пункт, написанный самим Петром: «Для унятия крика и бесчинства выбрать из гвардии отставных добрых солдат и быть им по человеку во всякой каморе во время учения иметь хлыст в руках; и буде кто из учеников станет бесчинствовать, оных бить, несмотря какой бы он фамилии ни был, под жестоким наказанием, кто поманет», то есть сделает поблажку.

Неизвестный автор оставил рассказ о том, как дворянские недоросли, чтобы уклониться от обучения в Навигацкой школе, куда они были определены, поступили в Спасский монастырь. Отсидеться в монастыре им, однако, не удалось. Когда об их поступке узнал Петр, он велел им всем бить сваи на Мойке, где сооружались пеньковые амбары. Тщетно пытались уговорить царя отменить свое решение такие вельможи, как Меншиков и Апраксин. Тогда Апраксин, рассчитав время, когда Петр будет проезжать мимо строительства, снял с себя кафтан, повесил его на шест, чтобы был заметен, и начал бить сваи. Петр заметил работавшего адмирала и спросил: «Для чего ты бьешь сваи?» Тот ответил: «Бьют сваи мои племянники и внучата, а я что за человек, какое имею в родстве преимущество?» После описанного эпизода недоросли были отправлены для обучения за границу.

Рассказ этот вряд ли можно отнести к числу вымышленных или обросших легендарными деталями. Петр действительно постоянно интересовался обучением дворянских недорослей, вникал во все детали распределения их по учебным заведениям и следил за их успехами в овладении программой.

Широко было распространено командирование дворянских недорослей за границу. Поначалу молодые люди овладевали преимущественно мореходством, кораблестроением, военным делом. Со временем за рубежом стали обучаться архитектуре, живописи, устройству парков, восточным языкам и т. д. Царь высоко ценил успехи тех, кто проявлял прилежание. В апреле 1716 года Петр повстречал живописцев, направлявшихся в Италию для совершенствования мастерства. Вот что он писал по этому поводу Екатерине в Данциг: «Попались мне навстречу Беклемишев и живописец Иван. И как оне приедут к вам, то попроси короля, чтоб велел свою персону ему списать, также и прочих, каво захочешь». Петр заканчивает письмо словами, выражающими гордость тем, что среди русских людей имелись живописцы, владевшие высоким мастерством: «дабы знали, что есть и из нашего народа добрые мастеры». «Живописец Иван» — это Иван Никитин, сын священника, талантливый портретист, искусно владевший кистью еще до поездки в Италию.

Обучение за границей считалось трудным делом и подчас влекло за собой материальные лишения. Пребывание на чужбине осложнялось незнанием языка. Отсюда попытки поскорее отбыть на родину, которые сурово пресекал царь.

Один из волонтеров, Иван Михайлович Головин, после четырехлетнего пребывания в Италии ради обучения кораблестроению и итальянскому языку возвратился на родину и предстал перед царем- экзаменатором. Ответы обнаружили полное незнание предмета. «Выучился ли хотя по-итальянски?» — спросил царь. Головин признался, что и здесь он не преуспел. «Ну так что же ты делал?» — допытывался царь. «Я курил табак, пил вино, веселился, учился музыке и редко выходил со двора», — чистосердечно ответил волонтер.

Видимо, надеясь на заступничество брата-фельдмаршала, Василий Петрович Шереметев ослушался повеления Петра, запрещавшего волонтерам жениться, и, вместо того чтобы снаряжать сына в дальнее путешествие, устроил свадьбу. Царь сурово напомнил, что указ надо блюсти как брату фельдмаршала, так и его племяннику. Вот какое распоряжение в связи с этим казусом получил Тихон Никитич Стрешнев в 1709 году: «сына Василия тотчас отправь в надлежащий путь и более недели не давай сроку; а ево, Василия, за ту вину, отняв чин, пошли на работу городовую, а жену ево — в прядильный дом; а дворы московские и загородные запечатать, и чтоб прямо работали так как и простые».

Напротив, царь испытывал неподдельную радость, когда кто-либо из дворянских недорослей сам проявлял интерес к науке, особенно военно-морской. Сын Никиты Зотова Конон решил поступить на службу во флот, о чем написал отцу письмо, содержание которого стало известно царю. Петр поспешил поддержать намерения Конона, отправив ему следующее послание: «Вчерашнего дня я видал письмо у отца вашего, от вас ко оному писанное, в котором сенц (то есть смысл) тот есть, чтоб вам обучитца службе, на море принадлежащей. Которое ваше желание зело мы любезно приняли и можем так сказать, что мы ни от единого человека из россиян такова прошения не слыхали, в котором вы первый объявились, понеже зело редко случаетца, дабы кто из младых, оставя в компаниях забавы, своею волею шуму морского слушать хотел. В протчем желаем вам, дабы господь бог вам в сем (зело изрядном и едва не первом на свете почитаемом) деле благословил и счастливо во свое время к отечеству возвратил».

Отечественные школы и обучение учеников за границей год за годом изменяли национальный состав военных и гражданских специалистов страны. Контингент учащихся в учебных заведениях по масштабам того времени был довольно значительным. Штаты Навигацкой школы предусматривали обучение в ней 500 учащихся. Этот комплект был достигнут в 1705 году. В Морской академии обучалось 300 человек, в Инженерной школе 400 — 150 человек, несколько десятков человек овладевали медициной в специальном медицинском училище. На Урайе дети мастеровых обучались горному делу в горных школах.

Созданная сеть учебных заведений позволила освободить от иностранцев прежде всего офицерский корпус. Уже после Прутского похода Петр уволил в отставку свыше 200 генералов и офицеров — иностранцев. Их число в полках не должно было превышать трети офицерского состава. Через три года офицеры-иностранцы подвергались экзамену, и все не выдержавшие его подлежали увольнению. В итоге в 20-х годах офицерский корпус на девять десятых состоял из русских офицеров.

Изобретательность дворян, стремившихся уклониться от обучения и тем более от службы, не знала