Гордясь своими предками не лишай этой возможности своих потомков

Гордясь своими предками, не лишай такой же возможности своих потомков.

Мой дед, дедушка, дедуля. Его уже нет с нами, но я хочу чтобы мой сын знал и помнил о своих корнях.
Нам есть чем гордится, мой дед был неординарным человеком со сложной судьбой, всю свою жизнь он вел дневники, в которых записывал происходившие с ним события. По ним моя тетя издала книгу “Имею честь быть русским!”, материалы которой я буду использовать.
Кем был мой дед? Дворянин по рождению, коммунист по убеждениям. Я не даю оценку тем или иным его поступкам. Считаю, что нам об этом сложно судить, это было их время и их идеалы. Важно, что он был искренен и честен в своих убеждениях, которые отстаивал всю жизнь.

Сегодня я расскажу о родословной и детстве.
Он родился в Кронштадте в семье генерала-майора флота Петрова Александра Васильевича. Мать, Мария Александровна Петрова, долго лежала в родовой горячке, и последнему ребенку была нанята кормилица. По выздоровлению матери мальчик был окрещен в Никольском морском соборе Кронштадта. Он был последним пятым ребенком в семье. Кроме него было еще 3 брата и сестра: Мария – 1895 г. рождения, Александр – 1896 г., Николай – 1899 г., Владимир – 1903 г.

Прадед происходил из мелкопоместных дворян Вышневолоцкого уезда. В семье деда хранилась, передаваемая из поколения в поколение генеалогическая запись, из которой следовало, что в их роду все мужчины были морскими офицерами. Дед писал уже будучи в зрелом возрасте: “В нашей семье хранилась генеалогическая запись, в которой значилось, что род наш пошел от какого-то безвестного юнги Василия, отличившегося во время Гангутского сражения и по личному распоряжению Петра I, получившего фамилию – Петров. Он дослужился до офицера и получил дворянское звание.” Имение впрочем было продано в 1870 году и единственным источником существования было офицерское жалование главы семьи.
Они свято хранили морские традиции. Незыблемыми для них оставались понятия о чести, достоинстве и служебном долге. Это наложило отпечаток на воспитание в семье, первыми игрушками которого были оловянные солдатики, первыми друзьями – матросы.

С детства он рос пытливым, любознательным мальчиком. В 5 лет освоил морские сигналы, воинские команды, изучил церемониал смотров и парадов.
“… В часть к отцу для смотрин приехал тогдашний морской министр адмирал Григорович. Матросы были построены на плацу, и в этот момент влетаю я с игрушечной саблей “наголо” и рапортую министру, что команда построена для парада. Министр засмеялся, инцидент был исчерпан, за исключением строгого выговора отца всем домашним за недостаточный досмотр за мной.”
Вскоре семья переехала Ораниенбаум.
Детей воспитывали в строгости, им не позволяли никаких излишеств. У деда была старенькая няня Лина, по национальности латышка. “Очень добрая, ласковая и набожная старушка”

Мой прадед, Петров Александр Васильевич, сам неизбалованный жизнью, был бережлив, если не сказать скуп, как вспоминал дедушка. Он, закончив С.-Петербургское морское училище с отличием, потом всю жизнь занимался самообразованием, изучив 6 языков, много читал. О прадеде можно писать много, но стараюсь быть краткой. ” Из обрывков разговоров своих родителей я составил представление, что мой отец был убежденный монархист…”

Но основную роль в воспитании несомненно играла мать Мария Александровна. Отлично знавшая несколько иностранных языков, начитанная, прекрасно музицировавшая, а главное прекрасно воспитанная, она передавала детям только лучшие качества. Это она привила детям любовь к чтению и музыке. “У нас дома была прекрасная библиотека, было принято на дни рождения дарить только книги…”

Всех сыновей в семье готовили к военной службе. И они все, исключая деда, учились в военных училищах, но I Мировая война и революция смешали все их планы. Николай и Александр погибли в боях с немцами на Украине. Владимир в день своего рождения в 1915 г. утонул во время купания. Сестра Мария, закончившая Павловский институт с золотой медалью, она в основном занимается образованием младшего брата до поступления в школу.

Наступил февраль 1917 года..
“Сумрачный отец ходит по кабинету взад и вперед, колеблется между присягой и свершившейся революцией. Так было три дня…” Спустя несколько недель решает присягнуть Временному правительству.
13 апреля 1917года генерал-майора Петрова А. В. переводят на Черноморский флот, вместе с ним переезжает вся семья, они временно селятся на Украине в г. Сумы у родственницы Марии Александровны.
3 августа 1917 года его отец Петров А. В. подал в отставку в числе других офицеров, в знак протеста против сдачи Риги Корниловым.

Меж тем революционные события докатились и до юга России, уже начали отчаливать переполненные пассажирами пароходы. Многие офицеры со своими семьями устремились за границу.
“После Октябрьской революции, отец стал служить в Красном Балтийском Флоте, отказавшись выехать за границу, куда стремились многие офицеры” – дневниковая запись деда. Он знал, что не может нигде жить кроме России и служить обязан только ей.

Прабабушка с детьми, спасаясь от голода, переехала в Тверскую губернию, где поселилась на квартире у дьякона села Маги (сегодня д. Копачево Удомельского района) Талызина.

Мечта деда стать морским офицером не осуществилась. В декабре 1918 года Женя заболел желтухой, Александр Васильевич, обеспокоенный состоянием единственного из оставшихся в живых на этот момент сыновей, приезжает в деревню на несколько дней. На следующий день вернувшись с охоты, которую очень любил, он умер от обширнейшего инфаркта. Семья тяжело перенесла утрату, оставшись без средств существования, живет в Магах, обменивая последние вещи на продукты. Летом 1919 г. наступает сильный голод. “Три месяца, – вспоминает дед, – вообще не было хлеба”. Именно с тех пор у деда появилось трепетное отношение к хлебу. Я помню, как он обедая съедал весь свой кусок хлеба без остатка до крошечки.
Чувствуя, что в деревне придется обосноваться надолго, прабабушка приобрела корову и пошла в услужение к дьякону, чтобы оплатить квартиру и прокормить семью.

Вместо далеких морских путешествий – поездка в Тверь к родственникам в грязных, нетопленых вагонах. На вокзалах сотни людей лежали на полу, среди них было много тифозных больных. Затем учеба в Магской школе. Холодные классы, тетради из оберточной бумаги, чернила из свеклы. “Вскоре школа в Магах закрылась, а учиться хотелось страстно”, – вспоминал дед. Некоторое время он занимался сам.

Затем учеба в В. Волоцкой средней школе.
Годы жизни впроголодь. Единственный заработок (уборка мусора и навоза от магазинов нэпманов) давал возможность приобрести книги и тетради. “Обедал скудно, как и завтракал. В те подростковые годы я никогда по настоящему не наедался, хотя это был период роста”, – пишет он в своих дневниках.
“До поступления в В. Волоцкую школу, – заметит позднее, – я был очень религиозен: веровал в Бога и ежедневно молился перед сном”. Книги Перельмана и Ярославского, личные наблюдения отца поколебали эту веру. Хотя, как замечал он: “Я еще долго не мог примириться с мыслью, что нет справедливой религии, и искал ее”.

Дневниковые записи этого времени хранят восторженные воспоминания об учителях, об общественной жизни, бурлившей в стенах этой школы. Он с головой погрузился в нее. Стал членом президиума самоуправления школы, председателем школьного кооператива, редактором школьного журнала, председателем ученического клуба трех школ города. Думаю, что эта общественная работа в школе и заложила в нем основу организаторского таланта, который проявился позже. В то время он состоял читателем трех библиотек города, жадно читал классиков, мемуарную литературу, новые журналы. В 1925 г. начал упорно изучать “Капитал” К. Маркса. Время постепенно подводило к однозначному выбору: религия или комсомол. “Остатки моей веры в Бога окончательно развеялись после диспутов в В. Волоцком драмтеатре. До сих пор перед глазами стоит переполненный зрительный зал. И на сцене представители безбожников, духовенства, евангелистов… Диспуты проходили по 8-10 часов, и никто не уходил. После выступлений оппонентов их сторонники устраивали целую обструкцию. Видя, что попы – первые реакционеры, я окончательно прекратил веровать, бросил молиться. И моими друзьями стали комсомольцы. А потом и сам я в 1925 г. вступил в комсомол. Я очень доволен, однако, что до позиции убежденного безбожника дошел постепенно, путем чтения, наблюдения, больших размышлений, а не с кондачка”.

После успешного окончания школы в 1926 г. он поступал в Московский университет на юридический факультет. Несмотря на успешно сданные экзамены, Евгений Александрович не стал студентом из-за своего происхождения.

Начались поиски работы. Короткое время он заменял учителей сельских школ в Спировской и Козловской волостях. Ежемесячно из своих 40 руб. зарплаты 10 руб. посылал матери.

О комсомольской юности я расскажу в следующий раз, если не утомила.
СТАРЫЕ ВЕЩИ

Они лежат на старых чердаках,
красуются под красными углами,
но в их потёртой коже — тлеет память
о стародавних предках и веках.

Есть память родового сундука,
есть память крова, принятого нами,
и память у лампады, словно пламя,
горящее в иконных огоньках.

И драгоценный клад, и милый вздор
хранят в себе — дыхание и взор,
и чей-то след, и чей-то голос вещий.

Не торопись их пылью пренебречь.
Прислушайся!… В тиши струится речь,
которую неслышно шепчут вещи.